20 октября в Logan hall состоится моноспектакль Сергея Маковецкого «Неслучайная встреча». Накануне его визита в Лондон, наш журналист встретился с ним в Москве для того, чтобы обсудить постановку и поговорить о режиссерах, актерах, и даже о страхе.

Через 30 минут Сергей Маковецкий выходит на сцену в спектакле Римаса Туминаса «Евгений Онегин». Постановке уже более пяти лет, она шла на сцене двести с лишним раз, но Сергей Васильевич признается, что по-прежнему нервничает перед появлением на публике. При этом актер предельно собран и вежлив, в нем нет ни намека на спешку и суету.

За пол часа он успевает пообедать, загримироваться, выкурить две сигареты, пообщаться с коллегами по театру и, конечно же, побеседовать с нами. Кажется, что Маковецкий живет и движется в другом мире, существующем по своим, отдельным правилам.

Именно этот мир он покажет зрителям в моноспектакле «Неслучайная встреча», составленном Маковецким из монологов, фрагментов фильмов и воспоминаний…

— Идея спектакля появилась давно, глубокой бессонной ночью, когда мне впервые предложили выступить с творческим вечером. И я подумал: «Что делать?». Такой нормальный, извечный вопрос. А что, если соединить моих персонажей, моих литературных героев и мои личные монологи? И началось… Я всю ночь монтировал, думал, какие должны быть фильмы, что все это значит. Определенно знал, что там будут любимые авторы – Чехов, Достоевский и Жванецкий. Но я должен был найти роли и персонажей, которые будут с ними «монтироваться», и мне удалось это придумать. Я подобрал фильмы, которые имеют для меня огромное значение. Балабанов, Михалков, Хотиненко, Урсуляк... Я выбрал именно те работы, которые, до сих пор находят отклик во мне и которые наверняка знакомы и любимы зрителями.

Сергей Маковеций впервые пробует себя в качестве «режиссера», хотя и уверяет, что режиссура – это не его стезя.

— Режиссерские рамки – это прекрасно. Их отсутствие превращает спектакль в черте что. Нужно понимать, что у нас за жанр, в какую игру мы играем, и только тогда, когда все это есть, начинается актерская свобода. Герой начинает вести тебя за собой. В «Неслучайной встрече» я сам себе создал рамки поскольку, беседуя один на один со зрителями, можно переступить дозволенное, уйти в приторную исповедальность, начать кокетничать. Моноспектакль – это не храм и не церковь, куда приходят исповедоваться. Это встреча. Надеюсь, очень искренняя. Мне очень понравилась оценка моего внука, ему 17 лет: он посмотрел этот вечер и сказал: «Деда, у меня было ощущение, что ты был не на сцене, а рядышком со мной на кухне, и все лично мне рассказывал».

Маковецкий уже показывал «Неслучайную встречу» в США, Израиле, Эстонии и других странах, и каждый раз программа менялась и трансформировалась – из вечера «вопросов и ответов», она выросла в полноценный спектакль с четкими внутренними законами: если вам захотелось плакать, то будьте готовы к тому, что в следующую секунду Маковецкий заставит вас рассмеяться. Резкие эмоциональные перепады, словно качели, не дают зрителям «зависать» на месте.

— Это живая вещь, которая зависит от всех нас. Я дико волнуюсь перед каждым вечером потому, что играя обычный спектакль, ты понимаешь: тебе помогут партнеры, автор, чужой текст. В моноспектакле ты - один на один с аудиторией. Зрители сначала смотрят на тебя на экране, а потом узнают тебя настоящего. И начинают любить тебя больше. Или меньше. Сморозил глупость – ну, значит сморозил глупость.

Евгений Ткачук, Леонид Бичевин, Светлана Иванова, Данила Козловский, Петр Федоров – именно эти имена молодых актеров Сергей Маковецкий выделяет на современной сцене.

— Для актера самое главное – вовремя остановиться. Бывает, что все хорошо пошло, пошло, пошло и ты, к сожалению, начинаешь видеть артиста только в одном качестве. И про меня вначале тоже все время говорили «простак».

Однако «простак» к Маковецкому не прилип. То ли удивительное чутье на выбор ролей, то ли «судьба» свели актера с фантастическими режиссерами, каждый из которых позволил ему раскрыться по-новому. «Неслучайная встреча» открывается одним из таких имен: Алексей Балабанов. Сергей Маковецкий сыграл в нескольких фильмах Балабанова, но роль в ленте «Про уродов и людей», без сомнения, одна из самых ярких.

— Работалось... даже не могу объяснить, - так здорово и с таким удовольствием работалось! Леша умел очень точно ставить задачу. Например, он мне говорил: ты должен улыбнуться. Нет, это быстро. Ты должен улыбнуться в течение трех минут. И ты начинаешь фантазировать: что это, как это сделать, почему так медленно? Это, осторожность, заторможенность, - что? Появляется простор для фантазии, а фантазия в актерской профессии богаче любого знания. Именно поэтому я очень люблю играть персонажей, которых не до конца понимаю и отказываюсь от тех героев, которых знаю очень хорошо.

— Im hungry. Sorry. My English is very poor. I do not understand, excuse me. – Сергей Маковецкий говорит по-английски с очень приятным и мягким акцентом. Однако уверяет, что знает язык не очень хорошо, но даже если бы и говорил на нем в совершенстве, то играть не на русском все равно бы не смог: другие интонации, нет нужного смысла в словах. Работая с такими мэтрами как Йос Стеллинг, Маковецкий все равно играл именно на русском. «Лучше потом сделать дубляж». Да и работать и жить он может только в России, ведь язык – это не просто способ общения, а корни человека, его основа, его воспитание.

— Плохой студент я был. Лентяй. Имея способности к учению, я получал одни пятерки, но практически никогда не учился. Легко все очень давалось. Теперь жалею и каждый раз думаю, что вот, надо все-таки выучить язык, потому, что его незнание обедняет.

Несовершенное знание английского никогда не мешало Маковецкому понимать иностранную публику. Если зрители не знают русского и должны читать перевод спектакля, то Маковецкий мастерски делает паузы именно в тот момент, когда публика внимательно смотрит на электронный суфлер, чтобы ни одна актерская эмоция не ускользнула и не прошла мимо.

— Лондон – потрясающая театральная столица, и родина великолепных актеров: Ванесса Редгрейв, Райф Файнс... мне было очень приятно, когда Райф Файнс сказал мне, что «Дядя Ваня – это моя душа». Лондонская публика смотрела на нас с почтением и восторгом. Мы, русские актеры, не были для них исчадием ада. Наше занятие вообще самое мирное, поэтому нас нужно отправлять на переговоры и заседания всяких комиссий. Пусть сначала посмотрят «Дядю Ваню» и все вопросы тут же будут решены.
Наша профессия говорит только о душе, и это понятно в любой стране и на любом языке.

Беседовала Елена Майорова

-----

Врезка:

«Я очень люблю играть персонажей, которых не до конца понимаю и отказываюсь от тех героев, которых знаю очень хорошо»